Краснобережский Штирлиц
С первых дней оккупации деревни Красный Берег Жлобинского района Виктор Васильчик выполнял задание ушедших в подполье районных властей. Историю о подпольщике, который балансировал между враждебно настроенным местным населением и подозревающими всех и вся немцами, рассказал житель Красного Берега, краевед Анатолий Хлопков. Он по крупицам собирает историю родного края и радеет за то, чтобы молодое поколение помнило о достойнейших земляках. По инициативе краснобережцев на доме, где когда-то жил Васильчик, установлена мемориальная доска в его честь. Анатолий Федорович ходатайствует о присвоении одной из краснобережских улиц имени отважного подпольщика.
Чужой среди своих
Осень 1941 года. Беларусь под немецким сапогом. Красный Берег определен оккупационными властями как центр волости. Главу администрации захватчики решили не назначать — “истинные” ценители демократии объявили выборы. Своего шефа, прислужника новых хозяев, народ избирал неохотно, но нужное количество голосов все-таки подали. Бургомистром стал директор местного вареньеварочного завода Виктор Михайлович Васильчик. До войны хозяйственный управленец, успевший немало сделать для завода, пользовался у сельчан авторитетом. С советской точки зрения его биография была безупречной: вырос в многодетной крестьянской семье, поддержал революцию, был командиром Красной Армии. Правда, в начале 30-х был “освобожден” от службы и переведен на гражданку. Причина — наличие родственников за границей (в Польше). Так или иначе, наработанная за долгие годы репутация рухнула в одночасье — Васильчик стал “слугой фюрера”…
Виктор Михайлович Васильчик
После освобождения района Виктор Михайлович произнесет такие слова: “Легче было принять смерть, чем должность бургомистра”. Но он принял второе, потому что это был приказ подполья. Бывший красноармеец прекрасно понимал: на войне приказы не обсуждаются. О том, кто он на самом деле, в деревне знали считанные единицы. Даже партизаны, с которыми бургомистр-подпольщик активно сотрудничал, знали далеко не все и не всё. Глухая конспирация была вопросом выживания. Васильчику пришлось немало потрудиться, чтобы войти к оккупантам в доверие. Не выдать себя ни взглядом, ни поступком, взвешивать каждое слово и действие. Каждый день нужно было демонстрировать профессионализм и компетентность, но, вместе с тем, не казаться слишком умным. Ходить по струнке и выполнять капризы, но не пресмыкаться. Три долгих года длилась эта опасная психологическая игра. Он жаждал решительных действий, но понимал, что в этой игре на кону не только его жизнь.
Смерть за кулек
Оккупационный режим был суров: за хранение оружия и радиоприемников — смерть, за укрывание евреев — смерть, за покушение на немцев — смерть. Доносительство всячески поощрялось. Список “расстрельных” правонарушений непрерывно пополнялся, и к концу оккупации почти не осталось неугодных немцам деяний, за которые не казнили. Среди краснобережцев нашлись те, кто служил захватчикам верой и правдой. Бургомистру Васильчику пришлось работать в кольце соглядатаев, зорко следивших за каждым его шагом. Но еще тяжелее, думается, было выносить взгляды простых односельчан. Читались в них и ненависть, и гадливость. Шел по улице и слышал, как за спиной плюются… Он действовал предельно осторожно. Для начала убедил коменданта восстановить производство на вареньеварочном заводе, пообещав много сластей к немецкому столу. Сам руководил сбором фруктов и овощей у населения. Когда заводик заработал, местные жители получили возможность обменивать дары лесов и огородов на сахар. Сдал плоды — получи кулек. Немцы не догадывались, что Васильчик выдавал сахар несоразмерно сданной продукции. Более того, сумел тайно объяснить односельчанам, чтобы не несли сразу много. Позже люди стали шить мешочки для лишнего сахара. Их выносили за пазухой, рискуя как своей головой, так и головой директора. Потом сахар обменивался на другие нужные товары. Поступал он и к партизанам.
Мемориальный комплекс в Красном Береге.Воздевшая руки к небу девочка олицетворяет собой всех замученных детей, обескровленных в донорском лагере
Соль в годы войны ценилась ничуть не меньше, и Васильчик подал коменданту очередную идею: приспособить большие бетонные чаны на заводе для квашения капусты и других овощей. Забота о рационе солдат фюрера вылилась бургомистру в солидную премию (не в оккупационных, а в настоящих рейхсмарках), а краснобережцы по проверенной схеме стали обеспечиваться солью. Подпольная деятельность бургомистра не ограничивалась махинациями на заводе.
И взрывать, и спасать
С февраля 1942-го по июнь 1944 года он был связным партизанского отряда. Снабжал лесное братство не только ценной информацией, но и продовольствием, медикаментами, даже боеприпасами. Оформлял необходимые справки и пропуска. Васильчик сам провел несколько удачных диверсий, посчитав глупым не воспользоваться доверием немцев. Дважды ему удалось установить магнитные мины на железнодорожные составы с горючим. При этом время срабатывания второй мины точно просчитали — состав взлетел на воздух на товарной станции Жлобин, рядом с другими эшелонами. Затем акции следовали одна за другой. Васильчик сотоварищи отравили скот, который шел на фронт в качестве провизии, взорвали крахмальный завод, похитили оружие у охраны вареньеварочного завода. После последней вылазки в дом бургомистра нагрянули с обыском, но Виктор Михайлович уже ушел к партизанам. Нельзя не упомянуть, что Васильчик спас много детей. К сожалению, не всех — в его деревне детские жизни были поставлены на конвейер. В Красном Береге действовал донорский лагерь, где фашисты проводили забор крови для солдат. Очевидцы рассказывали, что кровь из детей выкачивали полностью, а трупы сжигали в постоянно горевшем костре в виде свастики. Брали только I группу у славянских детей от 8 до 14 лет. По слухам, ребят цыганской, еврейской и кавказской национальности сжигали на костре живьем. Дети жителей деревни привлекались в качестве постоянных доноров. За сданную кровь им выдавали сахар и освобождали на пару дней от работы. Последняя была их спасением. Мальчики работали на лесоповале, девочки рыли окопы. Заступничество Виктора Михайловича избавило многих из них от смерти в страшном лагере и от каторги в Германии. Бургомистр выписывал справки для них и родителей, ходатайствовал лично. Бывало, выкупал детей у конвоиров за самогон.
Точное число погибших в районе пересыльного пункта деревни Красный Берег неизвестно. По приблизительным данным, это около 5,3 тысячи человек, из них 4,5 тысячи — дети до 15 лет. Сколько детей было спасено бургомистром, также неизвестно, но многие из них живы по сей день.
Указ о награждении Виктора Васильчика орденом Красного Знамени огласили на митинге в день освобождения Красного Берега 25 июня 1944 года. Вот тогда многие поняли, почему партизаны, уничтожая фашистских прихвостней, не тронули бургомистра. К Васильчику подошел местный старичок Яков Захарошко и, крепко обняв, сказал: “Прости меня, дорогой Михайлович, я же за тобой ходил с топором за поясом”. Васильчик ответил: “Не ты один, Яков, не ты один…”. После войны Виктор Михайлович работал заместителем директора совхоза “Малевичи” Жлобинского района. Работал до самой своей смерти в 1971 году. Похоронен в Красном Береге. За могилой ухаживают учащиеся и учителя Краснобережской школы. Краевед Анатолий Хлопков работает над созданием посвященных подпольщику уголков в школьном музее и сельской библиотеке.